Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Танки нарушили строй. Теперь я их мог спокойно сосчитать: пятнадцать. Трое оказались глупее и выпорхнули прочь, понеслись с высоты вниз. Остальные поворачивали, пытаясь погасить скорость, врезались друг в друга, летели кувырком. В суматохе кто-то выстрелил, и один танк лишился башни…
Я бросился на них. Стремительный и собранный. Ловко развернулся левым боком и покатился юзом. Дернулся ствол миномета, плюясь смертью, гранатомет вышвырнул оставшиеся снаряды, затрещал пулемет, разбивая стеклянные глазки, ослепляя врага.
Когда я боком пронесся сквозь строй, из двенадцати танков на ходу осталось девять. И, надо отдать им должное, они быстро поняли, что к чему. Перестроились, развернулись. Суматошные радиоволны между ними так и засновали. Только вот я теперь смотрел на них правым бортом, а здесь боеприпасов еще — видимо-невидимо. И когда ребята — видимо, решив, что, несмотря на любовь к дону Альтомирано, погибать им не хочется, — открыли огонь, я ответил тем же.
Грохот орудий и вспышки пламени. Что-то ломалось и горело внутри меня, что-то очень важное и необратимое отказывалось выносить нагрузки. Словно в другом мире я видел, как взрывается экран радара, как Вероника вскидывает руки, защищая лицо от летящих осколков, как кричат мне в оба уха Джеронимо и Франциско… Но мои руки летают, дергая рычаги и вращая руль, ноги уверенно жмут педали, как будто в этом есть какой-то смысл. Джойстик стрелка пришел в движение под моим взглядом, вдавилась нужная кнопка…
Я замер в сиденье и растворился вновь, слился с машиной.
Вокруг меня бушевал огненный ад, но дьяволом в нем был я сам. Снес пылающее тело танка, развернулся и заслал мину в дуло другого как раз когда он собрался стрелять. Взрыв сотряс землю. Танк разорвался пополам, и одна из его половин погребла под собой соседний.
Я засмеялся, плюясь плавящейся броней. Два из шести колес лопнули, и я настроил привод на оставшиеся. Последние снаряды полетели в растерявшихся врагов. Пусть знают, как сражается Риверос, когда его не застают мирно спящим в постели!
Их оставалось трое. Трое самых лучших — или самых удачливых. Скорее второе, потому что лупить они принялись абы как. Раньше про такое говорили: в белый свет, как в копеечку, но теперь белого света не было. Только черная тьма, черный дым и алое пламя.
Паника принесла им успех. Я старался уйти с наиболее логичных траекторий огня и попал под болванку, летящую в никуда. Броню пробило. Взорвался движок, могучее сердце машины. Еще два колеса лопнули. Я зарылся носом в снег, плавя его, сбивая огонь.
Они подошли поближе. Все еще робко пытались выполнить задание. Я замер, а когда один оказался рядом, бросил все силы в последний рывок. Остатки движка привела в действие сила, находящаяся за пределами человеческого разумения. Это сугубо между нами: Риверосом, машиной и врагом.
Задние колеса завертелись, и бронетранспортер завертелся на месте. Задняя часть ударила в танк, развернула его и бросила на второй. Тот попытался уйти, но слишком резко — гусеницей взобрался на собрата и перевернулся. Там, внутри, обезумевшие люди ткнули то, что не следовало, и выстрел в упор обратил две машины в груду пылающего металлолома.
Волной меня отшвырнуло в сторону. Я нашел взглядом врага — последнего, с покореженной броней, держащегося на почтительном расстоянии. Всего один… Но я уже умирал, и последние силы ушли в этот немыслимый рывок.
* * *
Я отстегнул ремень. В ушах зазвенело от тишины. В ноздри ударил запах гари. Свет все еще горел, и я, протянув руку, взял с панели рацию.
— Девятнадцать — один, — сказал, зная, что меня слышат. — Вам понравилось, девочки? Летящие к Солнцу стрельбу окончили.
В эфире, когда я включил двустороннюю связь, было тихо. Тяжело дышал Франциско. Одной, побелевшей от напряжения рукой, он вцепился в подлокотник кресла, другой держал пистолет.
Джеронимо, раскрыв рот, смотрел на меня, и я вдруг ему улыбнулся. Это поднялось из глубины души — чистое, настоящее.
— Кажется, я сделал все, что мог.
Он пришел в себя. Кивнул. По лицу скользнула тень. Сунув руку в карман, Джеронимо достал смартфон и протянул его мне, завершив сделку.
— На память, — хриплым шепотом сказал он.
Я спрятал устройство в карман комбинезона и отыскал взглядом Веронику. Ей опять не повезло — потирая затылок, с трудом поднималась на ноги в дальнем углу огромного салона.
— Именем дона Альтомирано! — заговорила рация. — Сложите оружие и откройте дверь. Мы под куполом. Выходите с поднятыми руками.
Избегая смотреть на меня, Вероника подхромала к рации и взяла микрофон.
— Говорит Вероника Альтомирано. Мы останемся здесь. Пусть главный войдет для переговоров. Оружия у меня нет, вам ничего не угрожает.
Рация помолчала, потом отозвалась:
— Принято. Но сперва пусть выйдет стрелок.
— Не пойдет!
— Все нормально, — сказал я. — Стрелок выйдет.
И, забрав микрофон у Вероники, вернул его в гнездо. Посмотрел на нее, но не смог поймать взгляда. Она отступила, пальцы вцепились в спинку кресла, на котором сидел Джеронимо.
Франциско встал. Седой трясущийся старик с текущими слезами.
— Спасибо! — всхлипнул он, обнимая меня. — Спасибо тебе, Риверос. Мы… Мы победили!
Я тоже приобнял его. Отчего-то хотелось плакать и смеяться. Сейчас меня, наверное, убьют, и от этого — страшно. Сколько всего навалилось сразу. Сколь легка и невыносима эта ноша…
Франциско отстранился и вдруг расстегнул «молнию» моего комбинезона. Я стоял спиной к Веронике и Джеронимо, и они не заметили, как старик сунул мне за пазуху пистолет, заткнув его за пояс штанов.
— Спасибо, — сказал он еще раз. — А теперь открой дверь.
Наслаждаясь новой силой, я на миг прикрыл глаза. Импульс зародился в голове, прокатился по телу и ушел в корпус бронетранспортера. Отъехала в сторону дверь. Седые волосы Франциско взметнуло холодным ветром. И прежде чем я успел что-то сообразить, он вышел наружу.
Отсюда я видел только темноту и полоску серого снега, освещаемого лампами из салона. Франциско, выйдя, двинулся вправо и пропал из виду.
— Это ты стрелок? — крикнули ему.
Я рванулся к двери, слишком поздно сообразив, к чему все идет. Ну конечно, они знали, что водителем был я, Риверос, и, будь их воля, вытребовали бы в первую очередь меня, но…
— Да, я, — твердо сказал Франциско. — Я — стрелок.
Автоматная очередь. Слабый вскрик, плеснувшая на снег кровь и звук упавшего тела.
— Фриско гоняет на небесах, со своими, — вздохнул Джеронимо. — Жаль, что им так темно.
Голос его звучал до страшного спокойно, равнодушно. Видимо, сказав «я вверяюсь тебе», он действительно оставил всю свою жизнь и то, что за ее пределами, на усмотрение Вероники.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
